— Зачем ты мне это говоришь?
— А что такого? Это же правда. На правду не обижаются, — пожал плечами муж.
Римма отчаянно боролась со слезами: нельзя плакать! Стыдно. Что люди подумают?
«Да плевать уже на то, что они подумают», — вдруг пронеслось в голове женщины, и она поняла, что у неё не осталось никаких сил это терпеть…
***
Отец Риммы некогда занимал хорошую должность и был довольно влиятельным человеком, в определённых кругах. Правда, достатка в семье всё равно никогда не было. Не смотря на солидно звучащую должность и немалые обязанности, зарплата у отца не была большой. А мама Риммы зарабатывала и того меньше. А запросы у отца были большие. Ему в первую очередь покупалась хорошая одежда, костюмы, рубашки, обувь. Он заявлял матери Риммы, что всегда должен выглядеть солидно. А потом, уж они с матерью пусть покупают себе. Если останется на что. А нет, так и не надо. Да и перешить можно что-нибудь. Даже моднее получится.
— Я тебе чего? Не разрешаю? Покупай! — говорил отец.
— На что? — отвечала мама, — В долги влезать я не хочу.
Римма не раз слышала подобные разговоры родителей и понимала, что просить у мамы купить новое платье опять бесполезно.
Кроме того отец любил хорошо поесть. И выпить. С каких-то пор это превратилось в большую проблему. На работе ему часто преподносили «дары», зная его увлечение. У него были «связи», к нему обращались знакомые и знакомые знакомых. Он никому не отказывал и приобретал ещё больше «связей». Правда, сам был «сапожник без сапог», — как говорила мама Риммы. Своей семье — в последнюю очередь. Да и некогда ему было. Почти всегда он находился вне дома. Римма с мамой постоянно просиживали одни.
А у отца была яркая, насыщенная жизнь. Которая, в конце концов, его же и испортила. Друзей становилось всё меньше, долгов всё больше. Он уже никому не помогал, а чаще отказывал. С работы его чуть не уволили, но, памятуя о прошлых заслугах, пожалели и просто сместили с той ответственной должности.
Тем временем Римма выросла. Никаких семейных праздников они никогда не устраивали (у отца и так каждый день был праздник, как считала мама), никуда вместе не ходили. Мама стеснялась того, как вёл себя отец, ведь со своей вредной привычкой он не собирался расставаться. И со временем всё только усугублялось. Дома были постоянные скандалы. Мама не теряла надежды перевоспитать отца, напоминала ему о его прошлых заслугах, пеняла на то, как низко он опустился, как плохо и бедно они живут. Но ни что его не волновало. У него (по его мнению) было всё хорошо.
Римма поклялась себе, что никогда у неё в жизни не будет такой ситуации, такого мужа и такого к себе отношения…
Сейчас, спустя годы, она с грустной усмешкой вспоминала те свои клятвы.
Муж у неё был. Не такой. Но, как выяснилось впоследствии, ничуть не лучше… Родителей давно уже не было в живых. Отец, не замечая ничего вокруг, пил до полной потери здоровья. Мама тоже быстро ушла, не успев пожить спокойной жизнью. Римме на тот момент исполнилось двадцать семь лет.
— Римма! Ты растяпа, ну честное слово! Давай, давай, шевели лапами! Забыла карту? Ищи, — муж Виктор громко возмущался стоя на кассе в супермаркете.
Римма забыла, в какой карман своей сумочки положила банковскую карту и теперь лихорадочно копалась в ней под недовольными взглядами, стоящих в очереди, людей, кассира, а главное —собственного мужа. Именно это и было обиднее всего.
И так было всегда. Дома он не был таким. Но на людях… Он как будто бы работал на публику. Находясь вместе с мужем в гостях, Римме казалось, что он её стесняется. А она ведь никакая не глупая, с хорошей фигурой и на лицо симпатичная. Правда, моложе Виктора на десять лет. Все их знакомые были со стороны мужа, потому что Римма так и не обзавелась подругами. И они были одногодки. Так получилось у них, сложилось. Их компания была дружна со школьной скамьи. Потом они семьи создали, и друг с другом продолжали общаться. А Римма была «не из их круга».
Но в начале их знакомства всё было хорошо. Виктор женился позже всех в той компании. Друзья были за него рады и Римму приняли хорошо. Но вот эти его замечания и поучения…
Ничего особенного, казалось бы, муж не говорил. Ну, называл неуклюжей, посмеивался над некоторыми пробелами в знаниях. Ну, нельзя же знать всё! Тем более Римма являлась хорошим специалистом в своём деле. По профессии она была врачом-физиотерапевтом. Но на самом деле знания Риммы простирались гораздо шире её специализации. Она любила медицину. А муж и вся его компания знакомых были, так называемые, айтишники.
Деньги в их семье имелись. Всегда. Теперь Римма могла купить себе любое платье тогда, когда захочет, и туфли, и сумочку. Вспоминая своё детство она, часто грустила и жалела и себя, и маму, которая вечно считала копейки и перешивала старые вещи. До сих пор она помнила такой термин как «перелицевать». В то время, когда росла Римма, в основном перелицовывали пальто из дорогих тканей, чтобы продлить срок их службы. Дома это проделать было, конечно, сложно. И данную услугу предоставляли ателье по пошиву одежды. Но мама справлялась. И перелицовывала она своё пальто, не из такой уж и дорогой ткани, а просто затем, чтобы спрятать выгоревшую и закатавшуюся лицевую сторону, сделав её изнанкой. Вещь бережно распарывалась по швам и собиралась заново. Если всё сделать аккуратно — эффект был потрясающий.
Но сам факт этого действа угнетал Римму. Она мечтала, что мама когда-нибудь сможет пойти и просто купить себе новое пальто, какое захочет…
***
— Римма! У тебя руки не оттуда растут что ли? Криво же повесила, неужели не видишь? Ну, нельзя же быть такой, ей Богу! — Виктор в сердцах плюнул и пошёл на кухню пить чай.
А Римма, глотая слёзы, принялась перевешивать штору. Родители Виктора привезли в подарок шикарный комплект штор и пожелали насладиться их видом на окне прямо в ту же минуту. Римма поблагодарила их — шторы и правда были очень красивые, и хотела, было, пока отложить подарок, убрать в шкаф. Но нет. Виктор принял их сторону и заявил, что нужно посмотреть, как всё это будет выглядеть в гостиной.
А Римма знала, чем это кончится. Под взглядом мужа, да ещё в присутствии посторонних она обязательно растеряется и сделает «не так». И Виктор опять начнёт ей высказывать свои недовольства.
Вот только что, пока никого не было, он ей помогал. Пропылесосил, помыл посуду. Никаких упрёков и претензий. Но стоило появиться в доме его родителям, так начиналось! А потом он всегда извинялся. Говорил, что сгоряча налетел на неё, просто она под руку попалась. Не такая уж она и недотёпа. С кем не бывает? И всё вроде бы было хорошо.
В целом муж любил командовать. Характер у него был такой. А Римма мягкая, терпеливая. Она искренне старалась изо всех сил всем угодить. Родителям Виктора, накануне их приезда в гости всегда готовила угощения, весь день проводила на кухне, чтобы «не ударить в грязь лицом», отмывала квартиру до блеска, но… Итог тот же. Упрёки и замечания при посторонних , и не очень, людях. Это становилось невыносимо.
Римма ловила себя на мысли, что прожив с Виктором несколько лет, уже почти поверила, что она, и правда, неуклюжая, глупая, наивная, недалёкая, криворукая и тому подобное: всё, что любезно сообщал ей, о ней же, муж. Раскрывал глаза на недостатки. Чтобы она работала над собой и росла, изменялась к лучшему. А она всё не изменялась. И у неё начинали дрожать руки, когда приходилось делать что-либо под его пристальным взглядом.
— Девушка! Девушка, я давно заметил, что у вас нет кольца обручального. Можно нескромный вопрос?
Римма привыкла к тому, что её называли девушкой. Хоть и было ей тридцать восемь лет, но выглядела она гораздо моложе, благодаря субтильному телосложению. Кольцо она и правда не носила. Оно почему-то стало ей велико и начало спадать. А этот пациент, Артём, давно уже пытался к ней «подъехать». Весь десятидневный курс физиотерапии он заговаривал с ней, делал комплименты. А сегодня у него была последняя процедура. Римма сама поглядывала на него с интересом. Судя по медкарте — сорок два года. Выглядел отлично. Как-то его угораздило сломать ногу, и он проходил курс физио у Риммы. Вообще она была врачом и сама не проводила процедуры, а только назначала и находилась обычно в соседнем кабинете. Но Инночка, — та, что делала их, заболела и пришлось по полдня каждый день всю неделю её заменять.
После того, как закончился рабочий день, они с Артёмом отправились на прогулку. Римма грустила. Вчера муж опять ей выговорил при всех свои недовольства. Они ходили в агентство недвижимости. Нужно было оформить кое-какие бумаги. И снова Римма была «тупая», «медлительная». Ну, прямо невозможно с ней совсем! Даже риелтор, женщина, которая с ними занималась, сочувственно смотрела на Римму и не знала куда деваться от того, как Виктор, никого не стесняясь, унижал её и называл обидными словами. Как будто удовольствие ему это доставляло…
— Когда вы грустите, вы тоже красивая,— произнёс, наконец, Артём.
Римма смутилась. Она настолько погрузилась в свои мрачные мысли, что не заметила, как они уже минут пятнадцать шли в совершенно полном молчании.
— Простите… Я что-то задумалась, я… — начала, было, Римма.
— Вам незачем извиняться. Разве вы сделали что-то плохое? Я заметил, что вы очень часто извиняетесь. Буквально за всё. Так нельзя.
Римма с удивлением посмотрела на Артёма и сказала:
— А знаете, я только сейчас подумала о том, что мой девиз по жизни: «извините, что я есть»… Это и правда, ненормально… — она смущённо улыбнулась, и всем своим видом снова, как будто извиняясь.
— А пойдёмте в парк! — вдруг произнёс Артём и потянул её за локоть к воротам городского парка. Смотрите, там можно взять напрокат ролики! Вы умеете на них кататься?
— Я? Д-да… Умею… Каталась когда-то… Но причем здесь… Слушайте! — в Римме внезапно проснулся врач, и она строго посмотрела на Артёма и громко сказала, — Какие вам ролики?! Вам нельзя ещё! Перелом же…
— Тихо… Тихо… — прошептал Артём и прижал палец к её губам, а потом вдруг взял и поцеловал Римму. Он не спеша пробовал её губы на вкус, а Римма просто таяла в его объятиях.
— Вот вы и проснулись от этого своего странного сна! Хоть какие-то эмоции! Для начала тема и про мою ногу сгодится, а потом…
— Что потом? — настороженно спросила Римма, всё ещё чувствуя на губах вкус его губ.
— Потом подумаем, как вас окончательно оживить. И давайте уже на «ты»? А то уж слишком официально, — Сказал Артём и зашагал к киоску с мороженым, а потом остановился на полпути и, посмотрев на улыбающуюся Римму, спросил: — Ну, мороженное-то мне можно, раз уж ролики под запретом?
***
Римма развелась с Виктором. Развод был долгим и мучительным. Виктор оказался жадным и меркантильным: всё поделили, всё расписали по пунктам.
А потом Римма вышла замуж за Артёма. И больше никогда не слышала таких обидных упрёков в свой адрес. Ни наедине, ни при посторонних. Потому что Артём её по-настоящему полюбил, такую, какую есть, и не считал, что в ней что-то нужно менять и переделывать. Да ещё стесняться её…
Взято отсюда